Лингвокультурный типаж

Введение

Лингвокультурный тип представляет собой художественное воплощение характерных устойчивых особенностей личности, обусловленных общественно-исторической ситуацией. Каждый человек является носителем национальной культуры, которая проявляется, прежде всего, в языке народа. Именно через язык происходит формирования того образа жизни и мышления, которому человек следует на протяжении дальнейшей жизни.
Современная лингвистика отличается возникновением новых исследовательских подходов. В частности, изучение ассоциативного значения лингвокультурных традиций становится одним из наиболее разработанных и популярных направлений в исследовании ассоциаций, связанных с тем или иным словом в культурах различных народов.
Новый ассоциативный подход в коммуникативно-прагматической лингвистике позволяет более глубоко и наиболее полно представить истинную природу объектов реальной действительности, отраженных в слове, построить более четкие модели языковой картины мира. Следовательно, когнитивная лингвистика сегодня становится, одним из важных и приоритетных направлений в современной науке.
Актуальность данной работы обусловлена неослабевающим вниманием современного языкознания к проблеме взаимосвязи языка и культуры, языка и ментальности, а также недостаточной изученностью вопросов национально-культурного своеобразия семантических и функциональных свойств языка.
Развитие информационного общества позволяет достаточно оперативно и качественно оценить лексикографические источники, проанализировать их и выявить коренные отличия того или иного концепта и выраженного им литературного типа, с точки зрения культуры народа.
Объектом исследования являются семантические и функциональные свойства лингвокультурного типа «Китайский император».
Предметом исследования является воплощения лингвокультурного типа «Китайский император» в концептуальной форме и стереотипах восприятия.
Цель данной работы состоит в том, чтобы выявить с помощью анализа особенности репрезентации лингвокультурного типа «Китайский император» особенности концептуального и стереотипизированного воплощения данного образа.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Определить роль когнитивной, языковой и национальной картин мира в формировании лингвокультурного типажа.
2. Рассмотреть понятие и роль концепта в лингвокультурологии.
3. Выявить особенности литературного архетипа как основы лингвокультурного типажа.
4. Рассмотреть трансформации концепта «китайский император» в литературе, публицистике и кинематографе.
5. Выявить лексические особенности концепта «китайский император» в русской и китайской лексикографии.
Теоретическая значимость работы заключается в возможности использования её результатов для дальнейшего изучения проблемы соотношения языка и культуры и, в частности, для изучения вопросов национально-культурной специфики языка.
Практическая значимость данной работы состоит в том, что все теоретические положения исследования и полученные в работе результаты могут применяться при организации подобных исследований.
Теоретическими основами исследования являются идеи, заложенные в работах по лингвокультурологии: Вежбицкая А., Слышкин Г. Г. Стернин И.А., когнитивной лингвистике: Карасик В.И., Колесов В.В., Попова З.Д., Стернин И.А.
Материалом для исследования являются трансформации литературного архетипа «китайский император» в произведениях искусства, концепт «Китайский император» в лексикографической традиции,
Научная новизна исследования состоит в определении эволюционных взглядов на воплощения лингвокультурного типа «китайский император» с точки зрения концепта в китайском языке и стереотипа, сложившегося в литературе.
По своей структуре работа состоит из введения, трех глав, заключения, и списка литературы. В первой главе рассматривается понятие и сущность когнитивной и языковой картины мира, языковой репрезентация концептосферы и литературного архетипа как основы лингвокультурного типажа. Во второй главе анализируется специфика концепт «китайский император» в культуре в рамках исторических книг, публицистике и кинематографе. В третьей главе рассматривается понятие «китайский император» в лексикографических источниках. В заключении приведены краткие итоги исследования. В списке литературы приведена теоретическая база исследования.

Содержание

Введение 3
Глава 1. Лингвокультурный типаж как воплощение национальной языковой картины мира 6
1.1 Роль когнитивной, языковой и национальной картин мира в формировании лингвокультурного типажа 6
1.4 Понятие и роль концепта в лингвокультурологии 11
1.3 Архетип как основа лингвокультурного типажа 19
Выводы по главе 25
Глава 2. Понятие китайский император в культуре 28
2.1 Представление о китайском императоре с точки зрения этнотипа 28
2.2 Представления о качествах императора 31
2.3 Представления о внешнем облике 42
Выводы по главе 46
Глава 3. Понятие китайский император в лексикографических источниках 48
3.1 Трактовка лингвокультурного типажа «китайский император» в словарях русского языка 48
3.2 Трактовка лингвокультурного типажа «китайский император» в словарях китайского языка 49
Выводы по главе 57
Заключение 59
Список литературы 64

Заключение

Глобализация человеческого общества вызвала проблемы, связанные с формированием языковой картины мира индивидуума как носителя определенного языка, с одной стороны, и как участника иноязычного диалога в едином коммуникативном пространстве – с другой. В таком иноязычном контексте «языковое Я» носителя определенного языка должно быть направлено как на осознание своей национально-культурной идентичности, так и на сопоставление норм, ценностей, стереотипов поведения собственной культурной общности с нормами и правилами другой.
Лингвокультурный типаж в литературе, как правило, основан на использовании различных сходств между двумя, возможно и далекими друг от друга предметами. Предметы и явления должны быть весьма далекими, чтобы их сопоставление было неожиданным для адресата, чтобы, посредством этой неожиданности, обращало на себя непосредственное внимание, и чтобы обязательно черты различия оттеняли сходство [52].
В рассмотрении лингвокультрологии лингвокультурные типажи могут быть как динамичными, так и статичными, так как объекты различного образного описания, а также те темы, которые они представляют, составляют ключевую характеристику текста, так как именно они показывают, на чем непосредственно сосредоточено внимание автора в процессе использования того или иного лингвокультурного типажа [2].
В структуре образа лингвокультурного типажа можно, как правило, можно выделить:
Во-первых, обозначаемое – то есть то, о чем непосредственно идет речь, это есть это может быть герой, предмет или явление.
Во-вторых, обозначающее – или то, с чем сравнивается это обозначаемое, то есть сравнение с героем, предметом, явлением.
В-третьих, основание сравнения – это общая черта сравниваемых понятий, которые складываются в отношения между первым и вторым воплощениями лингвокультурного типажа.
В-четвертых, это применение техники сравнения и его лексические особенности [33, с. 78].
Ключевой, с точки зрения определения особенностей образности, является ее непосредственная функциональная характеристика. Поэтому, различные авторы не однозначно описывают круг непосредственных функций образности.
Образность лингвокультурного типажа является в определенном смысле воплощением ожидания, которое непосредственно структурирует представление человека об определенном объекте или явлении, позволяя ему при этом создать в когнитивной, а затем и языковой картине мира определенную нишу в системе образов, которая впоследствии примет данный образ сообразно социальным задачам, которые перед ним стоят.
В этой связи интерпретации образа китайского императора представляют собой сверхсложные объекты изучения, так как они выстраиваются в процессе многократного кодирования.
В эволюции представлений о ритуальных формах упорядочивания Поднебесной императором можно выделить следующие стадии:
1. Борьба стихий: разгулу стихии может противостоять только противоположная стихия.
2. Правитель, как защитник порядка, обуздывает стихию, с помощью духов противоположных стихий.
3. Правитель-шаман, защищая порядок, укрощает стихию, используя знания, полученные от Небожителей и личную силу - дэ, без помощи духов других стихий.
4. Император упорядочивает Поднебесную посредством ритуалов, уподобляемых природным процессам (натурфилософское влияние) и на основе совершенствования собственной личности, (даосских принципов невмешательства в природную гармонию прописанных в «Дао дэ цзине»), подражая творческой силе Дао, которое приводит все в гармонию (хэ).
5. Император возлагает обязанность проведения ритуалов на своих советников (тянь ши, го ши), руководствуясь принципом недеяния. За правителями закрепилось право выбора религиозных приоритетов, официальных культов и обслуживающих их ритуальных акций [25].
Император уподобляясь высшим силам в сознании подданных стал сопоставим с Драконом, что отразилось во внешнем облике, праздничных облачения в частности, так как именно в них император появлялся перед своими подданными.
Драконы находятся на вечной императорской службе. Императорский дракон Китая имел пять когтей на лапах и был небесно-лазурного цвета.
Никто иной, кроме императора Китая, под страхом смертной казни не смел носить такую символику на одежде, украшать ей дома и делать рисунки. Трон императора именовался Троном Дракона; лицо императора - Лицом Дракона. Волшебным числом дракона считалось число девять, поэтому на халате императора Китая можно видеть девять лазурных драконов.
В ранних формах императорских ритуалов прослеживается стремление достичь гармоничного созвучия действий государя с естественными природными процессами. Позднее, основой благополучия государства стали полагать достижение монархом духовной гармонии с безначальным Дао [18].
Именно самосовершенствование личности самого императора стало являться гарантом порядка и процветания Поднебесной, что обозначило близость государственной религии с даосизмом, получавшего поддержку императоров на протяжении всей истории своего развития.
Ядром лексемы в русском языковом сознании, как показывает анализ, является заимствованный из монгольского языка термин Богдыхан - священный государь. Трактовка императора как верховного властителя в лексикографических источниках русского языка восходит к латинской (римской традиции), а в отношении китайского императора употребляется заимствованный из монгольского языка [59, 66, 68, 69, 73, 75, 76]. Как показал анализ лексикографических источников эта традиция проявила чрезвычайную устойчивость, что свидетельствует о достаточно закрытом характере восприятия китайской традиции в России даже на современном этапе.
Принципиально иную ситуацию мы видим в китайских источниках, где структура иероглифов вызывает совершенно другой ряд, такой как:
- Божество, бог;
- Сын неба;
- Пышный;
- Торжественный;
- Величественный;
- Заслуга;
- Подвиг;
- Забота;
- Результат;
- Успех;
- Достижение [60, 61, 62, 63, 67, 74].
Таким образом, для китайской истории и китайской культуры лингвокультурный типаж императора является чрезвычайно широким феноменом, причем феноменом очень значительным и позитивным.
Перечень значений данного типажа демонстрирует большое количество интертекстуальных включений, которые постепенно входили в него на протяжении тысячелетий, создавая все новые оттенки значений.
При этом необходимо отметить, что определенная внутренняя закрытость, которая обусловлена исторической традицией не передала эти значения в полной мере в соседние культуры.
Тем не менее, то значение, которое перешло в монгольский язык, а затем было заимствовано и в русский сохранило ключевое значение, которое является наиболее важным в понимании данного лингвокультурного типажа.

Список литературы

1. Азнаурова Э.С. Прагматика текстов различных функциональных стилей // Общественно-политический и научный текст как предмет обучения иностранным языкам М.: Наука, 1987. – 280 с.
2. Аверинцев С. С. «Аналитическая психология» К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. — 1970. — № 3. — С. 113—143.
3. Аверинцев С. С. Архетипы // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. / Гл. ред. С. А. Токарев. — М.: Советская энциклопедия, 1992 — Т.1. А-К. — С. 110—111.
4. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина. М., 1984. С. 336-342.
5. Архетип и символ: Сб. работ Юнга. - М., 1991., с. 35
6. Афанасьев Е. В., Логвинов Г. С. Россия и Китай: на пороге третьего тысячелетия // Международная жизнь. — 1995. —№ 11–12. — C. 53.
7. Барковская Н.В. Поэзия «серебряного века», Екатеринбург 1999,
8. Белинский В. Г. Китай в гражданском и нравственном отношении. Сочинение монаха Иакинфа // Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. — М.: Художественная литература, 1982. — Т. 8. — C. 595–599.
9. Большакова А. Ю. Литературный архетип // Литературная учёба. — 2001. — № 6.- С.171.
10. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. В 2-х т. СПб., 1861
11. Васильева Е.А. Сигналы аллюзии в литературном тексте (на материале английского языка)// Лексикология и фразеология (романо-германский цикл) Материалы XXXVII Международной конференции 11-15 марта 2008г. – СПб, 2008. – 320 с.
12. Веселовский А.Н. Из введения в историческую поэтику // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989
13. Владимирова Н.Г. Условность, созидающая мир. В.Новгород, 2001. – 180 с.
14. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 2008. – 320 с.
15. Гегель Г.В.Ф. - Эстетика в 4-х томах. 1973 - 330, 326, 623, 667 с.
16. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.
17. Горелов В.И. «Лексикология китайского языка» М. Изд. "Просвещение" 1984
18. Дмитриев С. В., Кузьмин С. Л. Что такое Китай? Срединное государство в историческом мифе и реальной политике. — Восток (Oriens), № 3, 2012, с.5-19
19. История зарубежной литературы 19 века./А.С. Дмитриев, Н.А. Соловьева, Е.А. Петрова и др. - М. «Высшая школа», 2000
20. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002
21. Карельский А.В. Беседы по истории западных литератур. Выпуск №1. - М., 1998
22. Кашкин В.Б. Основы теории коммуникации: Краткий курс. — М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. с. 29
23. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Изд. 4 2007. – 220 с.
24. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитвных терминов. – М.: МГУ, 1996. – 245 с.
25. Лукин А.В. Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVII—XXI веках. — М. : Восток-Запад : АСТ, 2007. — 598 с.
26. Мартинек С. В. Экспликация валентностей слова в ассоциативном эксперименте// 2003. - №44. – С. 130-134.
27. Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: учебное пособие / В. А. Маслова. – Минск: ТетраСистемс, 2005. – 256 с.
28. Молотков А. И. Основы фразеологии русского языка/ А.И. Молоткова. - Л., 1977., с. 69
29. Любимов Н.М. Неувядаемый цвет: Книга воспоминаний. М., 2000. Т. I. С. 276-278.
30. Лотман Ю. М. Современность между Западом и Востоком. «Знамя». — М., 1997, № 9
31. Паутова О.А. Творчество Игоря Северянина: аксиологический аспект. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук [электронный ресурс]- Режим доступа: http://www.dissеrcаt.cоm/cоntеnt/tvоrchеstvо-igоryа-sеvеryаninа-аksiоlоgichеskiiаspеk
32. Попова З.Д., Стернин И. А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. - Воронеж, 1999.
33. Потебня А.А. О доле и сродных с нею существах // Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989
34. Проблема отчуждения нравственного идеала в прозе Ф. Искандера I Рукопись депонирована в НШЮН АН СССР 26.12.1989, Л» 40545. 1,4 п. л.
35. Разумова О.П. Семантическое взаимодействие нескольких оснований в образных сравнениях // Проблемы семантического описания единиц речи. Материалы докладов Международной научной конференции, посвященной 50-летию МГЛУ. В двух частях. Часть вторая. - Минск, 1998.
36. Розенталь Д.Э. Русский язык/ Д.Э. Розенталь. – М., 1972.
37. Садохин А.П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. - М.: Высш. шк., 2005.
38. Слышкин Г. Г. Концептологический анализ институционального дискурса // Филология и культура. Мат-лы…, 2001, с.34-36.
39. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М.: Academia , 2000. – 128 с.
40. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М. 1997.
41. Су Я. Контрастивно-лингвистический анализ культурных особенностей в языковом выражении китайского и русского языков // Русский язык: система и функционирование: Материалы международной научной конференции 18-19 мая 2004 г., Минск: В 2 ч. Ч.1. Минск, 2004. С. 204
42. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте / под ред. В.Н.Телия. М., Наука, 1988. - с. 26 - 51.
43. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Высшая школа, 1988. - с. 173 - 204.
44. Теория метафоры: Сборник: Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой. М., Прогресс, 1990. - 512 с.
45. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие/Вступ. статья Н.Д. Тамарченко; Комм. С.Н. Бройтмана при участии Н.Д. Тамарченко. – М.: Аспект Пресс, 1999.–334с.
46. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка М. 1987 г.
47. Фесенко Т. А. Концептуальные системы как контекст употребления и понимания вербальных выражений // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сб. науч. трудов. Рязань, 2000.- с.141-144.
48. Чеснокова Л. Д. Школьный словарь строения и изменения слов русского языка М. 2007 г.
49. Чернейко Л.О. Базовые понятия когнитивной лингвистики в их взаимосвязи // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей. Вып. 30. М., 2005. С. 48–56.
50. Чжао Чжицян. Фразеологичекие единицы русского и китайского языков // Вопросы филологических наук. М. 2010. №1. С. 55-60
51. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М., 2000., - 220 с.
52. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. – 220 с.
53. Шанский, Н. М. Современный русский язык. М. 1981 г.
54. Шанский, Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка М., 2005 г.
55. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка/ Н.М. Шанский. – М. : Просвещение, 1972.
56. Шмелев Ф.Н. Современный русский язык/ Ф.Н. Шмелев// Лексика. – М. : Просвещение, 1977.
57. Шигуров В. В. Современный русский язык. Словообразование. Саранск, 2012 г.
58. «Эръя» и традиционная китайская филология 训 诂学 // Изучение и преподавание иностранных языков в аспекте взаимодействия культур: Материалы международной научной конференции 4-5 апреля 2004 года. – Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2004. – С. 14 – 19.

Словари
59. Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия 1969—1978
60. Большой китайско-русский словарь, М., 1960
61. Большой словарь китайских иероглифов 汉语大字典, 1995
62. Буров В.Г., Семенас А.Л., Китайско-русский словарь новых слов и выражений. – М: Восточная книга, 2007
63. Китайско-русский словарь под редакцией проф. И.М. Ошанина, издание третье. –
64. Кондрашевский А.Ф., Румянцева М.В., Фролова М.Г., Современный китайско-русский словарь. – М.: АСТ: Восток-Запад, 2008, с. 148
65. Государственное издательство иностранных и национальных словарей, Москва – 1959
66. Михельсон А.Д. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней"., 1865
67. Онлайн-версия словаря Xinhua在线新华词典http://xh.5156edu.com
68. Павленков Ф. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского язык., 1907
69. Словарь иностранных слов русского языка. М. 2010 - 2014
70. «Словарь русского языка» / под ред. С. И. Ожегова. – М.: «Советская энциклопедия», 1973,
71. Словарь современного китайского языка. 现代汉语词典，北京，2005年
72. Толковый словарь русского языка: В 4-х т. Т. 2. / Под ред. Д. Н. Ушакова, «Новый китайский лексический словарь». – Bei jing : “ Shang wu ”, 2000
73. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. М. 1935 - 1940
74. Толковый словарь байду baidu词典http://dict.baidu.com/
75. Чудинов А.Н. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, 1910
76. Школьный этимологический словарь русского языка. // Шанский Н. М., Боброва Т. А. Происхождение слов. — М.: Дрофа 2004.
Корпус примеров
77. Коростовец И. Я. Китайцы и их цивилизация. — СПб.: Издание книжного магазина М. М. Ледерле, 1896. — C. 1–18 (цит. на с. 3).
78. Кушелев Ю. Монголия и Монгольский вопрос. — СПб.: Русская скоропечатня, 1912. — C. 54.
79. Кропоткин П. А. Поездка из Забайкалья на Амур чрез Манчжурию // Русский вестник. — М., 1865. — Т. 1. — C. 664–681.
80. Корнилов Л. Г. Очерк административного устройства Синьцзяна. Сведения, касающиеся стран, сопредельных с туркестанским воен- ным округом. Ташкент, Типография Штаба Туркестанского военного округа, 1901. — C. 14
81. Лао-цзы. Дао дэ цзин (Трактат о Пути и Доблести) гл. l4 // Люйши Чуньцю (Весны и осени господина Люя) / Пер. Г.А. Ткаченко. М., 200l. С. 462 - 479.
82. Носов М. Российский Дальний Восток и Китай. Доклад, представленный 28 июня 1995 г. на семинаре «Проблемы безопасности и национальной идентификации в постсоветском пространстве». Московский центр Карнеги. — Москва, 1995. — С. 9.
83. Петров А. И. История китайцев в России. 1856–1917 годы. — СПб., 2003. — С. 274–285
84. Штейнгауз А. И. Китай и Корея в русско-японских отношениях 1876–1894 гг. в освещении русской прессы и публицистики // Россия и страны Востока в середине ХIХ – начале ХХ вв. — Иркутск: Иркутский государственный педагогический институт, 1984.